Один из них — неизбежное старение буквенной графики. Будучи закреплена в культурной норме, она со временем неизбежно и все более заметно отрывается от своего фонемного фундамента, эволюция которого в отличие от графики практически не поддается сознательному контролю. К 19-му веку процесс отрыва графики от фонемики зашел достаточно далеко во многих европейских языках, что сделало невозможной трактовку букв как фонемных символов. Другим фактором явилось становление фонетики как научной дисциплины, опиравшейся не столько на лингвистику, сколько на науки естественные — прежде всего на акустику как ветвь физики и на физиологию человека.Развернув соответственно ориентированное изучение субстантной акустико-физиологической природы звуков речи, фонетика открыла ее огромное многообразие, что неминуемо вело к отказу от утвердившегося за многие столетия представления о стоящем за буквой едином звуке. Это был, бесспорно, крупным прорыв, открывший путь к становлению науки о звуках речи. Но новая наука начиналась с чистого листа, потому что вместе с наивным отождествлением буквы и з.вука она отбросила и воплощенное в алфазигах представление о наличии в языке немногочисленного инвентаря базовых звуковых единиц, и в этом смысле можно говорить об определенном шаге назад /Hjelmslev, р. 212; Abercrombie, р. 62/.Когда возникшая кризисная ситуация была осознана, начались поиски новых оснований для необходимого сведзния звуков речи в небольшие инвентари. Еще в 1822-24 гг. Юзеф рэзиньский в книге «Первоосновы грамматики польского языка11 и в ответе на рецензию о ней предложил в качестве такого основания опору на словоразличительную потенцию звуков /Jakobson;I97I, р. 375-388; Kramsky, р. 1467. Иначе говоря, в противовес присущему фонетике субстантно-му подходу, цель которого — выявить многообразие реализаций звуко} речи, был выдвинут подход функциональный, при котором на передний план выходит словоразличительная функция, способная объединить субстантно различные звуки. Эта идея пожучила развитие во второй половине 19-го века в трудах Бодуэна де Куртенэ, Винтелера, Суита. В лингвистику вошло научное понятие фонемы как функционально единой звуковой сущности, а затем и как структурной единицы языковой системы. Для фонологии как лингвистической дисциплины, сложившейся в первой половине 20-го века, это понятие стало ключевым.С известным упрощением можно сказагь, что фонетика и фонология распределили между собой все три аспекта звуковой подсистемы языка: первая посвятила себя субстантпол стороне звука, тогда как другая рассматривает звук с точки зрения его функции в языке и места в языковой структуре. Но взаимодополнительность и тем самым полная совместимость обоих направлений в рамках одной науки о звуковой стороне языка не могли стать очевидными до становления междисциплинарной общей теории систем в середине 20-го века и до возникновения на этом фундаменте лингвистической системологии в 60 ~ 70-е гг. /Мельников 1967, с. 98027. Для эпохи, предшествовавшей этим событиям, была характерна, к сожалению» острая конфронтация, исходившая из представления об исключительной ценности одного из подходов к объекту и, следовательно, о научной несостоятельности прочих подходов. Поэтому фонология складывалась в противостоянии с ранее сложившейся фонетикой. Хотя со временем острота конфликта несколько сгладилась, до сих пор взаимоотношения между отдельными (к счастью, не всеми) фонетическими и фонологическими направлениями еце далеки от взаимопонимания и плсдотвэрного сотрудничества. Так, на состоявшемся в августе T99I г. 12-м Международном конгрес
се фонетических наук во вступительном докладе под примечательным заголовком «Интеграция фонетики и фонологии» /ohaia, р. 267 обе дисциплины призываются к сотрудничеству и примирению для создания все еще отсутствующей «подлинно общей теории производства и восприятия речи» /с. 127, и такое признание и обращение можно лишь приветствовать; однако весь доклад посвящен восхвалению достижений фонетики и критике неплодотворных, по мнению автора, позиций фонологии.
Автор: admin
Прочитано:
Комментариев: 0