Уже в 1936 г. было показано, что фонемы разложимы на более мелкие фонологические единицы, наделенные смыслоразличительной способностью, но не следующие друг за другом линейно, — например, звонкость, сшгсноеть /Вахенг1967,917. Учтя это открытие, Н.С.Трубецкой уточнил определение фонемы, охарактеризовав ее не как мельчайшую, а кратчайшую фонологическую единицу языка, не разложимую «на более краткие следующие друг за . другом фонологические единицы» /Трубецкой. Тем самым был открыт путь к выделению в составе фонемы нелинейных компонентов. Однако в уточненной формулировке обращает на себя внимание явная попытка сохранить статус фонемы как элементарной фонологической единицы путем указания на ее линейную неразложимость, хотя линейность или нелинейность структурной организации единиц никак не соотносятся с их элементарностью.Нелинейная синтагматика — далеко не единственная особенность субфонемной элементарной единицы, использованная некоторыми фонологами для отказа ей в статусе полноправного компонента языковой системы. Не менее важно и то, что компоненты фонемы, одновременно реализуемые в звуковой единице, сами звуками не являются. Именно незвуковая природа совмещенных во времени компонентов фонемы явилась, как можно полагать, главным препятствием к их признанию в качестве фонологических единиц. Ведь и фонология, и фонетика -науки о звуковой подсистеме языка, что отражено в их названиях, содержащих греческий корень со значением «звук»; то, что звуком не является, трудно рассматривать как базовый фонологический элемент звуковой подсистемы — это скорее нечто вспомогательное, служебное по отношению к звуку как центральному объекту науки.Недооценка незвукового компонента звука связана с затянувшейся односторонностью как фонетики, так и фонологии. Подавляющее большинство исследований и пособий по обеим дисциплинам представляет дело так, что их исключительным предметом являются звуки речи и их место в языковой системе. Но звуковой строй языка звуками вовсе не исчерпывается. Функция звука как продукта артикуляции и объекта аудиоперцепции — экстернализация речевого сигнала и перенос его от человека к человеку. Путь сигнала начинается не во рту и завершается не в ухе — и отправителем, и»получателем сигнала является, разумеется, мозг. Путь этот состоит из трех этапов: I) от мозга к артикулирующим органам, 2) от них к органу слуха, 3) от него к мозгу. На первом этапе сигнал реализуется в нервных импульсах, на втором-в звуках и на третьем-снова в нервных импульсах. Очевидно, что к языковому плану выражения принадлежат обе субстантные реализации сигнала — как звуки, так и нервные импульсы, и нет оснований полагать, что одна из них (звуки) более важна, чем другая (импульсы что последние — лишь вспомогательные средства для производства и восприятия первых. К сожалению, в научной традиции сложилось неравноправие двух ипостасей выражения: львиная доля внимания уделялась звуковой реализации сигнала, а иго нервно-импульсная основа не пользовалась надлежащим вниманием ни у фонетистов, ни у фонологов /Щерба, с. 18590; Bluhme, р. 177.
Очевидно, названия обеих научных дисциплин («фонетика», «фонология») и их объекта («звуковой строй языка») надо понимать расширительно, не ограничиваясь речевым звучанием, а охватывая ими и нервные импульсы, ему предшествующие и за ним следующие, синтезирующие и анализирующие его, входящие тем самым в языковой план выражения вместе со звуковым его компонентом. Так сложится единая лингвистическая дисциплина о системной организации языкового плана выражения, объектом которой будет весь путь речевого сигнала от его зарождения в мозгу говорящего до его завершения в мозгу слушателя. Эта дисциплина, сохраняя фонему в качестве одной из своих базовых единиц, перенесет пристальное внимание на ее компоненты, не представляющие особых звуков н нелинейные относительно друг друга. Их субстантными реализациями служат предзвуковые нервные импульсы, исходящие из мозга при звукопроизводетве, и соответствующие послезвуковые импульсы, доносящие речевой сигнал до мозга при звуковосприятии.