Так, Н.С.Трубецкой писал, что фонемы состоят из (разрядка наша — В.П.) различительных признаков /Трубецкой,с.1027-Были у него и колебания в вопросе о признании фонемы главным объектом фонологии. «Никогда не следует забывать, — писал он, — что в фонологии основная роль принадлежит не фонемам, а различительным оппозициям»/Там же, с. 77. Но оппозиции суть противоположных различительных признаков /Там же, с. 5ё/. Тем самым последние фактически выдвигались на центральное место в фонологической системе, даже более важное, чем у фонем.Еще более определенно высказывался Б.Трнка, заявивший, что «наименьшие фонологические единицы суть не фонемы, а различительные признаки фонем. Сама же фонема представляется нам более сложным функциональным элементом, который можно рассматривать… как сумму признаков, релевантных с точки зрения их способности служить средством противопоставления и контрастирования» /тгпкаДЭЗв, s. 270; см. ВахекД%4, с. 1717. Позже он пришел к выводу, что «фонемы представляют собой не простейшие элементы, которые не могут быть подвергнуты дальнейшему дроблению, а совокупности определенных различительных признаков, на которые они могут быть разложены и посредством которых они отличаются друг от друга»/brnlca, 1942, s. 8; см. Вахек,1964, с. 2337. Здесь, как видим, четко эксплицирована идея о совмещении различительными признаками двух функций — конститутивной и дистинктивной.в 1939 г. на позиции членимости фонемы встал Р.Якобсон: «Фонема есть сложное единство, которое по оси одновременности без остатка разлагается на различительные качества. Эти чисто опяозитивные качества суть далее не разложимые статические базовые единицы фонологической системы» /jakobson, р. 3107.Таким образом, разложимость фонемы на ее компоненты, называвшиеся ее различительными признаками, была принята Пражской фонологической школой уже в конце 30-х гг. Ренающий поворот к суСфо-немному уровню звукового строя осуществил Р.Якобсон в ньюйорксхий период своей деятельности. В 1942 г. он не только повторил, что «все фонемы во всех языках… разлагаются на неразложимые различительные признаки» /Йкобсон,1985, с. 737, но и пошел дальше, заявив: «Фонема — это пучок дифференциальных элементов. Но дифференциальные элементы сами по себе имеют собственное место в языковом механизме и могут функционировать в нем самостоятельно» /Там ж§7. Он назвал их квантами, на которые расщепляется фонема /Там же, с. 80/.Признание субфонемных квантов полноправными языковыми единицами потребовало выявления их специфических черт в сравнении с ближайшей к ним языковой единицей — фонемой. Очевидно, что у но-вопризнанной единицы есть, в частности, свои парадигматические и синтагматические свойства. Р.Якобсон особо подчеркнул взаимосвязь и взаимообусловленность различительных признаков как в рамках одной ронологической системы, так и в составе одной фонемы /Якобсон 1985, с. 90-917. Важнейшей особенностью субфонемного кванта является нелинейность его синтагматики /Там же, с. 81-827, открытаяЙ.Вахеком в 1936 г. Р.Якобсон впервые продемонстрировал способность различительного признака видоизменять свою реализацию в зависимости от соседства других признаков /Там же, C.78-8Q7, т.е. обладать такой же вариативностью, как и прочие языковые единицы, в том числе фонемы.
И все же с самого начала признание субфонемного кванта полноправной языковой единицей сопровождалось у Р.Якобсона ее дискриминацией в двух весьма существенных аспектах. Наиболее значим в этом плане вопрос о языковой специфичности языковой единицы. Как полагал Р.Якобсон, в отличие от фонем разных языков, которые могут объединяться «лишь внешним сходством» (например, гласные фонемы /1/ турецкого, английского, русского языков), различительные признаки можно подвергать точному сравнению: «Различительный признак, характеризующий фонологическую систему данного языка, по существу совпадает с тем же признаком в другой системе» /Якобсон, 1985, с. 77. Примечательно, что ни здесь, ни когда-либо позже Р.Якобсон не дал никаких теоретических обоснований для отрицания языковой специфичности на уровне мельчайших языковых единиц, хотя тем самым они фактически лишались того статуса, который он так энергично отстаивал для них на протяжении последующих сорока лет. Ведь если язык не только провозглашается системой, но и полностью принимается как таковая, то ему нельзя отказать в фундаментальном свойстве любой системы — формировать собственные элементы из лежащей за ее пределами субстанции и интегрировать их в своей специфической структуре. Поэтому элементы двух разных систем в принципе не могут быть тождественны друг другу, сколь бы сходными они ни казались.